Литошенко Иван

Сначала следует дать некоторую формулировку термину – “Постмодернизм”. С одной стороны вся современная эстетика укладывается в это слово, а с другой современные искусствоведы не могут дать четкого определения, что же это такое – постмодерн. Сами философы этого периода отказываются принимать этот термин. Так в одном из своих интервью Михаил Рыклин заявил, что этот термин придуман журналистами, т.к массовый читатель не станет разбираться, чем например отличается творчество Бодрийяра от Лиотара. А французские философы охотно именуют себя постструктуралистами. Многие наши “эксперты” зарывая голову в песок, говорят о том, что никакой такой эстетики не существует и вообще раньше трава зеленее была. Тем самым этот вопрос сильно усложняется.
В этой статье я буду иметь ввиду под постмодернизмом — совокупное обозначение наметившихся в последние 25-30 лет тенденций в культурном самосознании развитых стран Запада. Постмодернизм (или «постмодерн») буквально означает то, что после «модерна», или современности.
Если говорить об истории термина, то она восходит к 1917 г. Впервые его употребил немецкий философ Рудольф Панвиц в работе «Кризис европейской культуры». Речь шла о новом человеке, призванном преодолеть упадок. Это был всего лишь парафраз идеи Ницше о “сверхчеловеке”
Если отвлечься от дальнейших спорадических употреблений термина, то следующей вехой, непосредственно ведущей к современным спорам, была литературоведческая дискуссия шестидесятых годов в США. 
Первоначально в ходе ее «постмодерн» указывал на кризисное состояние авангардистской литературы. Затем, однако, в термин вложили положительный смысл, обозначив им надежды на преодоление кризиса, в частности, разрыва между элитарной и массовой культурой.
Этот термин все чаще применяется для характеристики новаций в литературе и искусстве, а также трансформации в социально-экономической, технологической и социально-политической сфере.
 Статус понятия постмодернизм  получает в 80-е гг.— прежде всего, благодаря работам Лиотара, распространившего дискуссию о постмодернизме на область философии.
Есть точка зрения, что постмодернизм существовал всегда. Даже в Античности. Потому что постмодернизм являет из себя – хаос, как отражение порядка. Как тень порядка, классики, возникает он. К примеру, Фридрих Ницше в свое работе “Рождение Трагедии из духа музыки” выводит такие понятия как аполоническое и дионисийское начало человека. Аполоническое – есть разумное, Дионисийское – не разумное, экстатическое начало психики человека. И вот из этого дионисийского, противоположному порядку и всему разумному и появляется искусство, философия и личность человека, а это конечно задолго даже до модернизма.  Это ставит под сомнение возникновение постмодернизма именно в XXв. И намекает нам на это вечное противоречие разума и чувственности.
Философии постмодернизма как таковой не существует — не только по причине отсутствия единства взглядов между относимыми к постмодернизму мыслителями, но и, главным образом, по той причине, что постмодернизм в философии возник как раз из радикального сомнения в возможности последней как некоего мировоззренческо-теоретического и жанрового единства. Но можно выделить несколько основных идей, это, прежде всего - Мир как текст, “вечное возвращение” или мировой год, деконструктивизм и смерть автора. 
Говоря о культуре и философии, как модернисты, так и постмодернисты все ницшеанцы, а Ницше – это конец XIXв., а сам он говорит, что его философия основана на воззрениях, вышедших из античной культуры, даже имена его концепций говорят в эту пользу. 
Одна из идей постмодернизма взращённая Ницше – Мир как текст, т.е. текст присутствует не только в книге, но и города наши – текст и вообще все окружающее нас и вплоть до нас самих. "Нарратив", "текстуальность", "интертекстуальность" – это важнейшие понятия, которые используются постмодернизмом для описания современной реальности, основные слова его языка. "Ничто не существует вне текста" - утверждает Ж. Деррида. Культура любого исторического периода предстает как сумма текстов, или интертекст. Понимание текстов возможно лишь в "дискурсивном поле культуры". А если мир – есть текст, то понятие истины исчезает и заменяется лишь разными грамматическими конструкциями, у которой есть свои правила и которая действует по своей узко понимаемой истине, то тогда, существует не одна, а бесконечное число истин. Ницше передает такие настроения в своей притче об Одиссее и сиренах. Когда  Одиссей проплывал мимо острова с сиренами, он залепил уши воском своим путникам, чтобы они не слышали их сладостных песен. Самого Одиссея привязали  к мачте канатам, он приказал, чтобы он не делал – не отвязывать его. Сладкозвучные пения этих сирен Ницше и сравнивает с бесконечными истинами. В постмодерне нет эмбарго на какую-либо истину, он утверждает абсолютный плюрализм.
Постмодернизм возрождает концепцию мифа, миф – везде, он тотален, В массовой культуре мы создаем мифы из пустышек, о чем прекрасно говорит Ролан Барт в своей книге “Мифологии”. 
Постмодерн говорит, что ничего нового создать уже невозможно, а все что появляется – есть лишь скрытое цитирование старого. Получается, что все – уже создано. И вновь возвращаясь в прошлое можно сказать, что эта идея не нова, её придерживался еще Конфуций. Постмодернизм является нам здесь как уже явление кризиса, когда все авторы стоят перед стеной, которая говорит им, что ничего нового они уже создать не в силах, все что можно было – уже создано.
На трех китах базируется классическое искусство – на вере в бога, рациональности и историческом прогрессе, все это постмодернизм подвергает сомнению. Мир иррационален, мир безбожен, исторический прогресс не действует, есть только концепция мирового года или иными словами теория вечного возвращения, которая взята из Ницше. 
Вечное возвращение – это когда мы вечно продолжаем вращаться вокруг своих ошибок и совершать их без возможности преодоления. Сам Ницше говорит об этой концепции вот как “Что, если бы днем или ночью подкрался к тебе в твое уединеннейшее одиночество некий демон и сказал бы тебе: “Эту жизнь, как ты ее теперь живешь и жил, должен будешь ты прожить еще раз и еще бесчисленное количество раз; и ничего в ней не будет нового, но каждая боль и каждое удовольствие, каждая мысль и каждый вздох и все несказанно малое и великое в твоей жизни должно будет наново вернуться к тебе, и все в том же порядке и в той же последовательности, - также и этот паук и этот лунный свет между деревьями, также и это вот мгновение и я сам. Вечные песочные часы бытия переворачиваются все снова и снова – и ты вместе с ними, песчинка из песка!” – Разве ты не бросился бы навзничь, скрежеща зубами и проклиная говорящего так демона? Или тебе довелось однажды пережить чудовищное мгновение, когда ты ответил бы ему: “Ты – бог, и никогда не слышал я ничего более божественного!” Овладей тобою эта мысль, она бы преобразила тебя и, возможно, стерла бы в порошок; вопрос, сопровождающий все и вся: “хочешь ли ты этого еще раз, и еще бесчисленное количество раз?” – величайшей тяжестью лег бы на твои поступки! Или насколько хорошо должен был бы ты относиться к самому себе и к жизни, чтобы не жаждать больше ничего, кроме этого последнего вечного удостоверения и скрепления печатью?” . Хотя Альбер Камю понимал эту проблему немного иначе, чем мировой год, он писал “ Вечное возвращение предполагает примирение со страданием” .  Говоря о корнях этой идеи нужно сказать, что и Ницше был не первый. Так в средне века в алхимии как символ цикличности использовали “Уробороса”, но и это не первое упоминание, задолго до Уробороса у древних египтян символом цикличности был жук-скарабей, который повторял путь солнца. Все это говорит в поддержку того, что идеи постмодернизма витали задолго до рождения этого слова. 
Постмодернизм сознательно переориентирует эстетическую активность с «творчества» на компиляцию и цитирование, с создания «оригинальных произведений» на коллаж. 
При этом стратегия постмодернизма состоит не в утверждении деструкции в противовес творчеству, манипуляции и игры с цитатами — серьезному созиданию, а в дистанцировании от самих оппозиций «разрушение — созидание»,  «серьезность — игра».
Постмодернизм говорит нам о смерти читателя и автора. В культуре постмодернизма это появляется с книги Ролана Барта “Смерть автора”. Но он был не первым, тут мы вновь обращаемся к Ницше, Так говорил Заратустра, О чтении и письме. “Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью – и ты узнаешь, что кровь есть дух”  вот с чего начинается эта глава, но нам больше важно, что говорится дальше “Нелегко понять чужую кровь: ненавижу читающих бездельников” , вот, здесь он говорит о том, что скоро не будет возможен хороший автор, пишущий кровью, ибо читатели становятся ленивым. Но еще более важное далее “Кто знает читателя, тот ничего не делает для читателя. Еще одно столетие читателей – и дух сам будет смердеть”  Здесь уже говорится о таком “продажном” авторе, который работает ради денег, а значит, ему нужно больше продать, а для большей продажи, нужно давать людям то, что они сами хотят, а если читатель лентяй и не хочет долго думать над текстом, то и получит он то что лишь будет услаждать его, а не стимулировать. Вот именно поэтому и вымирает автор, потому что уже не автор формирует читателя, а читатель автора. Далее говоря, автор более не старается сделать что-то для себя, а уже старается услаждать толпе.
Но не постмодернизм – услаждение читателя, хотя и там этого хватает. Как и в любой другой парадигме. Возможно, лишь сказать, что постмодерн играет с этим услаждением, но он не существует для него самого. Он существует для игры. Примером этой игры можно привести картину Витторио Пелоси “Школа постмодернизма”, которая явно идет от фрески Рафаэля “Афинская школа”, а в середине усилена картиной Чима да Конельяно “Неверие святого Фомы”, только вместо Иисуса – Ницше.
Постмодернизм пишет не для всех читателей и ему вообще не интересно, понят ли он был, он пишет по принципу сформулированном Ортега-и-Гассетом – Есть я и мои обстоятельства.
Потмодернизм начинает воспевать деконструктивизм. Это великий скептицизм, полное разрушение всех систем ценностей. Начало этому было положено у Ницше, с фразы “Бог – мертв!”. Деконструктивизм – есть движение, но движение в бездну. Подобно Пушкинскому “Дону Гуану” постмодернизм сам сознательно готовит свою гибель. И когда она приходит он подобно Дону Гуану отвечает: “Я звал тебя и рад, что вижу”. Человек постмодернизма – это Мерсо из “Постороннего” А.Камю, у него нет никаких ценностей, даже если умирает его мать, он не проронит слезу, и он может без каких-либо причин убить человека. И как сказал сам Камю “Мерсо - единственный Христос, которого мы заслуживаем” 
Это приводит к формированию "постмодернистской чувствительности" - специфического видения мира – мира фрагментированного, неупорядоченного, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, предстающего сознанию лишь в виде иерархически неупорядоченных фрагментов. Любая попытка сконструировать "модель" такого мира – бессмысленна.
Постмодернизм формулирует такое понятие как симулякр. Этим понятием и можно описать всю его эстетику. Умберто Эко разъясняет этот термин так “Это подлинная подделка”, а Жан Бодрийяр определяет так “Это симуляция того, что никогда реально не существовало”. Ну в сущности их формулировки схожи. Этот термин хорошо разъясняет один анекдот: “Заглядывает голодный постмодернист в холодильник, а там только банка с огурцами. А он думает – Тушенку хочу. Написал на банке с огурцами - “тушенка” и ел тушенку”. Именно как симулякры и создаются новые ценности, мнения, произведения искусства, даже философские концепции.
Ницше сравнивает это с песком, он говорит так: “Разве…мы не становимся на прямую дорогу, ведущую к превращению человечества в песок? Песок! Мелкий, мягкий, круглый, нескончаемый песок!”  Имеется ввиду под песком – утрата всякой творческой деятельности, взамен творчеству в идеал ставится торговля. “Там и сям можно увидеть зачатки культуры сердцевину которой составляет торговля, в той же мере, в какой сердцевину культуры архаической Греции составляло личное состязание, а римлян – война, победы и право. Торгаш умеет все оценить, ничего не производя, причем оценить из запроса потребителя, а отнюдь не из собственного, личного запроса: главный вопрос для него – “Кто и сколько людей будет это потреблять?””  Здесь можно опять вспомнить про “услаждение читателю” и я приведу небольшой пример в подтверждение данной позиции. В гомеровской Греции примером для подражания юношей мог служить Ахиллес или Одиссей. В наше время юноши стараются подражать  Джордану Белфорту из фильма “Волк с Уолл-Стрит”
Эстетика постмодернизма сплошь противоречива и толкуется крайне широко, с одной стороны мы в ней можем встретить Дом 2, а с другой Космическую Одиссею 2001 года. Достаточно сложно эти творения вообще можно сроднить друг с другом, но постмодернизму это удается. В истории не известно, когда точно появляется эстетика постмодернизма, но зачатки этого есть уже в Вагнера. Вагнер не считался с канонами и во времени возвращался в глубокую древность. К мифу. Он влияет на весь мир, в частности на Гитлера, такого же разрушителя, который писал – Кто не понимает  музыки Вагнера, тот не понимает самого духа национал-социализма. Может Вагнера считать первым постмодернистом в музыке? 
Вся эстетика постмодерна так же направлена на развал ценностей. Это можно проследить и, например, в “Заводном Апельсине” Кубрика или в “Антихристе” Ларса фон Триера. В эстетике вообще достаточно сложно установить какие-либо грани, например и того же “Антихриста” и “Три Мушкетера”. Хотя конечно, можно сказать, что мушкетеры вообще не принадлежат к этой парадигме и СССР вообще не успело вступить в эту эпоху. Но мы знаем, что это не так, ведь в СССР пытались посоревноваться с Кубриком. Или был такой режиссер как Тарковский, которому, и посвящен Антихрист.
Но выделяют несколько признаков эстетики постмодернизма, а именно – Ирония, Игра, Синкретизм. В пример другим писателям этой эпохи обычно ставят Умберто Эко.
Постмодернизм влияет абсолютно на все, он создает такие симулякры, как Дима Билан, например. Он полностью смешивает все культуры. Как следствие исчезает все “национальное”. Если вы оденетесь в эту эпоху в национальный костюм, но не на карнавал, а как повседневную одежду, люди станут косо на вас смотреть. Он влияет даже на нашу пищу. Можно взглянуть, что мы едим. Это кока-кола, гамбургеры, пицца и т.д. Все давно уже позабыли, что пицца – это национальное итальянское блюдо, а суши – японское.
Но что будет дальше? Ведь постмодернизм хоть и называют апокалипсисом, каковым, быть может, он и является, но за ним должно что-нибудь быть. Данному хаосу на смену должен прийти порядок. Хоть мы и слепы в отношении предсказывания, но можно хотя бы попытаться. Так как постмодернисты берут курс у Ницше, а он говорит так “Умерли все боги; теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек”  Сверхчеловек – это тот, кто преодолел упадок, а постмодерн сам и есть – бездна. И Ницше дает инструкцию к преодолению этого упадка. Выше я приводил в пример книгу Ницше “Рождение трагедии из духа музыки” которую сам Ницше написал, будучи еще молодым, позже он добавил к ней предисловие, под названием “Опыт самокритики”. Так вот мне кажется, строчки из этого предисловия вполне могут стать гимном для будущих эпох. Постмодернизм задает вопрос, как преодолеть эту бездну? И вот что нам отвечает Ницше: “Научитесь сперва искусству посюстороннего утешения, - научитесь смеяться, молодые друзья мои…” 

Если у вас есть какие-либо вопросы - то можете написать мне, вся информация есть во вкладке "контакты"

Литошенко Иван

Литошенко Иван